Теория хронотопа и доминанты А.А. Ухтомского в системе отечественного знания о человеке: гипотеза о неразрывной связи времени, пространства и Слова.

Хабарова О.Е., руководитель

Центра мониторинговых исследований

ГОАУ ЯО ИРО, г. Ярославль.

 

Теория хронотопа и доминанты А.А. Ухтомского в  системе отечественного знания  о человеке:

гипотеза о неразрывной связи времени, пространства и Слова.

 

С университетской скамьи студентам прививается мысль о том, что любое научное знание не возможно без его философского осмысления, и что любая научная теория, малая или большая, формируется первично в лоне философии.

Одной из  важнейших задач  этой научной дисциплины является поиск ответа на вопрос: что такое человек, какова его истинная природа и   законы развития?  Современное гуманитарное знание опирается  на целый ряд философских понятий, характеризующих феномен человека. Одним из них является понятие  «душа».  

В философских словарях «душа»  определяется как «… понятие, выражающее исторически изменявшиеся воззрения на психику и внутренний мир человека» [8, c. 179]. То есть содержание понятия «душа» раскрывается не само по себе, а собирательно - через  совокупность воззрений разных философов на внутренний мир человека. Очевидно, что таким определением философская наука каждому конкретному ученому, работающему в сфере гуманитарного знания, предоставляет свободу в выборе  системы мировоззрения, которая наиболее близка лично ему в отношении понимания феномена «души». При этом сама наука философия рассматривает себя как «… мировоззрение, неразрывно связанное с социально-классовыми интересами, с политической и идеологической борьбой» [8, с.726]. Последнее  утверждение  позволяет нам сегодня понять, почему теории русских ученых, живших в конце XIX и в начале XX века, - К.Д. Ушинского, А.А. Ухтомского,  В.М. Бехтерева, М.М. Бахтина, - чье мировоззрение формировалось не в рамках марксистско–ленинской материалистической философии, сегодня являются невостребованными именно в части фундаментальных законов, открытых ими при исследовании деятельной природы души.

Как объект исследования  Душа человека рассматривалась каждым из них через призму предмета своей науки: педагогики (Ушинский К.Д.), психофизиологии (Ухтомский А.А.), объективной психологии (Бехтерев В.М.), языкознания (Бахтин М.М.). Сопоставление трудов каждого из этих ученых позволило нам увидеть их смысловое и ценностное  единство, логичное  и последовательное дополнение их друг другом по смысловым и содержательным моментам в построении новой (неклассической) методологии отечественного научного знания о Человеке.

К.Д. Ушинский (1824 – 1870) еще при жизни был объявлен мировым научным сообществом   основоположником новой отрасли научного знания - педагогики. Его рубежный труд  – «Человек как предмет воспитания (Опыт педагогической антропологии)» –  мы для себя назвали так: это второй  после Аристотеля «Тракт о душе». Каждый, кто найдет силы и время, прочесть труд К.Д. Ушинского в полном объеме, а не в хрестоматийном его варианте, принципиально искажающем весь заложенный автором смысл, легко убедится, что той науки педагогики, которую создал К.Д. Ушинский, не было не только в XIX и в XX  веках, но ее также нет и сегодня. Уже в 1900 году вышло сокращенное издание его  труда, откуда были изъяты принципиальные логические основания,  доказывающие  реальность факта существования невидимого глазу агента - души человека, объективно  проявляющейся во внешнем плане   поведения и особенностях психической активности. Сегодня, несмотря на частое упоминание  имени ученого в диссертационных исследованиях, научной педагогической литературе, принципиальные для самого К.Д. Ушинского  положения его теории  «опускаются», и тем самым выводятся за границы  внимания научной общественности. А это означает, что научная теория К.Д. Ушинского декларируется, но при этом не развивается.

Реальное положение дел, которое сложилось с наследием К.Д. Ушинского, таково: в каждый конкретный исторический период времени в педагогической теории и практике происходила частичная реализация отдельных положений, наиболее подходящих и приемлемых для текущей социально-политической ситуации в обществе. Например, ситуация с  идеей и теорией  К.Д Ушинского  народности в воспитании:  сегодня на нее активно делаются  ссылки в большом числе научных статей, диссертаций и монографий.  Однако,   теория  народности К.Д. Ушинского принципиально  искажается, если в процессе  «ее»  разработки ученые,  без всяких оговорок и объяснений, удаляют  самое главное –  логическое   и фундаментальное основание, сущность,   ядро,  исходную единицу - православно-христианское мировоззрение ее автора.  Пытаясь разобраться в объективных причинах таких  действий, мы пришли к выводу, что  современные ученые, приступая к изучению и разработке педагогической антропологии К.Д. Ушинского, наталкиваются на  непреодолимую преграду. Она заключается в том, что «массовая»   теоретическая педагогика, уже в  XIX веке, декларируя Ушинского К.Д. основателем научной педагогики,  начинает активно формировать совершенно иной научный аппарат, позволяющий ей описывать феномен человека без обращения к понятию «душа».  При этом она апеллирует к классической научной психологии, в которой понятие «душа» уже с самого начала возникновения  данной науки было   вытеснено понятием «психика» [8, с. 180].

Труды К.Д. Ушинского в России есть, но современным ученым путь к их пониманию плотно закрыт глубоко  укоренившимся в нашей науке «вековым лесом»  западной психологической методологии.

К.Д. Ушинский, глубоко изучивший труды своего современника и основателя классической экспериментальной психологии В. Вундта, создает принципиально новый понятийный аппарат для психологии как науки о душе. Завершив ее создание, он ищет надлежащее ей место в системе философии, и, не находя такового, признается: «Я, может быть, поступил дурно, не выяснив прежде отношений моей психологии к философии, которая … в настоящее время представляет одни развалины» [7, с. 14].

Проектируя, вынужденно, и новую философию как единственно возможную для созданной им научной психологии, как науки о деятельной природе души, он слагает ее из двух частей: одна из них «… основывается на фактах, добытых психическим самонаблюдением», а вторая – основывается «… на фактах, добытых в наблюдениях над внешнею для человека природою» [7, с. 15].

Научную методологию первой части новой философии души он успевает разработать сам и представляет в «Опыте педагогической антропологии», а методологию второй части, в полной мере отвечающей требованиям новой философии души К.Д. Ушинского, разработал уже другой выдающийся отечественный ученый – В.М. Бехтерев (1857 -1927) на основе вновь созданного им объективно-биологического метода [3, с. 5].

Главным отличием объективной психологии В.М. Бехтерева от традиционной субъективной является видение исследуемой реальности с позиции стороннего наблюдателя, которому открывается не сфера ясного сознания, а система «организм-среда» [3, c. 15]. В этой системе средний термин – отношение – охватывает все формы взаимодействия организма с миром, все виды его активности.

Для того чтобы окончательно размежеваться с западной субъективной психологией, В.М. Бехтерев изгоняет из своей концепции, включая и ее название («рефлексология» вместо «психология»), все психологические термины, но, продолжая работать с общим для двух систем объектом – душевной (а не психической!) деятельностью, он решает проблему создания адекватного для объективной психологии языка описания.

Для этого ученый  вводит базовый принцип - указание на роль социальной среды в развитии «личностной сферы», разрабатывает ряд принципиально новых понятий, и новую единицу анализа душевной деятельности, выраженного им в понятии сочетательного (соотносительного) рефлекса. Данное понятие принципиально отлично по содержанию тому смыслу, который был вложен  И.П. Павловым в понятие условно-рефлекторной деятельности, и к которому активно обращается современная классическая психология [3, с. 6].

Пробным камнем любой попытки научного толкования природы душевной деятельности является вопрос о бессмертии человеческой души.

Классическая научная психология такого вопроса никогда не ставила и не может перед собой поставить, т.к. ее объект – психика – исчезает (!) в момент физической смерти тела ее носителя, подобно исчезновению всех других атрибутов живого тела: голоса, движений, дыхания, мимики – всего того, к чему прочно привязаны все понятия классической психологии:  внимание, память, мышление, речь, сознание и т.д. Для классической психологии нет человека – нет и психики!

В.М. Бехтерев в 1916 году, используя созданный им аппарат объективной психологии, представляет научному сообществу опыт разработки феномена бессмертия человеческой личности в форме научной проблемы.

Ставя в связи со словом «бессмертие» не слово «душа», а слово «личность», он вырывает данное понятие из пут классического психологического субъективизма, заковавшего личность фрейдовскими цепями в глубинах бессознательного эго, и объявляет новое его содержание – собирательную человеческую личность, в которой «… все люди взаимно связаны друг с другом, и нет ни одного происшествия, которое не отразилось бы в той или иной мере всюду» [2, с. 236]. Такое понятие личности  позволяет, наконец, расстаться с (увы!) тленным объектом классической субъективной психологии – психикой – и всей совокупностью выстроенных над ним понятий.

Разрабатывая новый научный аппарат для исследования «личности и среды» как единого и неразложимого на составные части целого научного объекта, В.М. Бехтерев большое внимание уделил вопросам понимания отношения «человека и Бога» как одного из реальных и существенных типов отношений. «Человек согласно религиозному воззрению создан «по образу и подобию» божества, и это не противоречит научному воззрению, иначе не было бы никакого соотношения между человеком и высшим добром или Богом. Но соотношение здесь предполагается духовное, т.е. которое в человеке может быть признано проявлением высшего начала, идущего в соответствии с социальностью» [2, с. нимания ъективной психологии бъекта субъе социальную педагогику, ия 252].

Проблема бессмертия человеческой личности, как закономерное следствие научно разработанного В.М. Бехтеревым философско-религиозного понятия «души», поставила на повестку дня вопрос о границах естественнонаучного и гуманитарного знания, т.к. продолжение дления души во времени после разрушения тела как материального ее носителя, требует от научной теории и определения конкретного места ее нового нахождения в пространстве. В работе «Бессмертие человеческой личности как научная проблема» [2, с. 225-253] В.М. Бехтерев разрабатывает понятие социального пространства как вечно длящейся реальности, что соответствует основным постулатам и ряду следствий, вытекающих из закона о ноосфере В.И. Вернадского, и, тем самым, закладывает предпосылки для принципиального решении вопроса о доказательстве единства естественнонаучного и гуманитарного знания. Отсутствие данного доказательства сдерживает в современной науке весь междисциплинарный фронт работ.

Сопоставляя рубежные труды Бехтерева В.М, Вернадского В.И., Ушинского К.Д. и Ухтомского А.А. у нас возникла  гипотеза о  связи физического и биосферного  пространства-времени,  позволяющая беспрепятственно установить    последующую   логическую связь  между научными аппаратами гуманитарных и естественнонаучных дисциплин.  Задача в нашем понимании сводилась  к тому,  чтобы  осуществить  конфигурирование в единой модели трех единиц времени и трех единиц соответствующих им пространств:

·        астрономической секунды и физического пространства вселенной, занятой косной материей;

·        декамириады и пространства биосферы, занятого живым веществом;

·        безотносительного интервала в хронотопе и пространства формы, занятого единичным, неделимым и  целым,   автономно существующим   живым  организмом.

Далее представлен ход наших размышлений.  Исследуя явление автономности (относительной независимости) живой материи биосферы от косной (мертвой), В.И. Вернадский формулирует принцип диссимметрии пространства как дифференцирующий признак формы, занятой в нем живым веществом. Далее, производя параллель при сравнении темпа изменений, происходящих в геологических процессах косной материи, с темпом изменений, происходящих в процессах биосферы (живой материи), В.И. Вернадский констатирует постоянно наблюдающуюся разницу в величине скорости изменений. В связи с этим наблюдением он вводит меру количественного соотношения времени геологического, соответствующего классическому понятию астрономической секунды, и времени социально-исторического (биосферного), соответствующего понятию декамириады, измеряемой периодом в 100 000 астрономических (геологических) лет.

Эти меры времени он предлагает использовать для проведения одного единичного наблюдения одновременно двух соотносимых между собой изменений, происходящих в живой и косной материи в единой системе «человечество-земля-вселенная» как макрообъекта биогеохимии.

Однако В.И. Вернадский останавливает дальнейшую логику своих рассуждений при анализе темпов изменений, происходящих внутри формы каждого отдельно взятого организма как неделимого целого. Он лишь указывает, что «… причина и следствие явлений в нем наблюдаемых, должны отвечать одной и той же диссимметрии. … Эта область явлений, к сожалению, мало изучена, и можно здесь ожидать неожиданных по важности открытий» [4, с. 429]. И такое открытие было сделано десятилетием раньше (это ничтожно малый срок для развития научного знания)  выдающимся отечественным ученым А.А. Ухтомским (1875-1942). Он разработал понятие хронотопа на основе представления об организме, «…как единице, способной на текущие раздражители действовать целиком» [5, с. 128]. В очень упрощенном виде логическая модель хронотопа такова: организм системой своих дистант-рецепторов фиксирует внешний индифферентный раздражитель и удерживает его в доминантном очаге до момента возникновения предметной контактной рецепции. Интервал, возникающий между этими двумя событиями, приобретает значение расстояния до существующего вне организма значимого объекта – источника раздражения. Этот интервал и есть интервал в хронотопе [5, с. 67].

Таким образом, комплексным (переходным) понятием, непротиворечиво связывающим собою две меры физического и биосферного времени – секунды и декамириады, предложенных В.И. Вернадским для измерения скорости течения живых процессов в макрообъекте (биогеосфере) в сравнении со скоростью изменений, происходящих в косном веществе, может выступить понятие «хронотопа», введенного А.А. Ухтомским в качестве единицы естественнонаучного анализа течения процессов нервно-психической деятельности, наблюдаемых в каждом отдельно взятом живом организме [5, c. 67].

Введением понятия хронотоп в систему науки вводится пространственно-временная характеристика живого организма, являющегося неотъемлемой частью (и единицей!) биосферы,  которым связываются воедино две, ранее непреодолимо отдельно существовавшие в естествознании, величины: пространства и времени.

Последнее, недостающее звено в цепи, связывающей естественно- научное и гуманитарное знание, было выковано Михаилом Михайловичем Бахтиным (1895-1975). Им, на основе понятия «хронотоп» А.А. Ухтомского, была разработана теория языковой личности,  которой он   завершил долгий путь философских исканий объяснения феномена сознания, осуществлявшихся  сотнями поколений ученых. [1]

Так же, как это сделали К.Д. Ушинский, А.А. Ухтомский и В.М. Бехтерев, М.М. Бахтин выводит место локализации души, как причины и агента активности человека, за границы его физического тела. «По роду своего бытия субъективная психика локализована как бы между организмом и внешним миром, …на границе этих двух сфер действительности. Здесь происходит встреча организма с миром, но встреча не физическая: организм и мир встречаются в знаке. Психика в организме – экстерриториальна. Это  – социальное проникшее в организм особи посредством знака». [1, стр. 381]. Развивая данную мысль,  он пишет, что … «слово – это общая территория между говорящим и собеседником. Организующий центр всякого высказывания, всякого выражения – не внутри, а вовне: в социальной среде, окружающей особь.  …Человеческое сознание работает словом. Степень осознанности, отчетливости, оформленности переживания прямо пропорциональна его социальной ориентированности».   [1. Стр. 165].

Состояние социальной ориентированности, как значимой характеристики,  определяющей уровень развития и содержание  сознания человека, приковывает внимание А.А. Ухтомского.  Результатом  его многолетнего неустанного поиска   выступает понятие личности, возведенное им до категории Лица.  «Пока не сделано решающего шага, чтобы перешагнуть через границы к другим людям, как самодовлеющим и ничем не заменимым л и ц а м, которые появляются в мировой истории однажды, чтобы никогда, никогда не  п о в т о р я т ь с я, – не сделано еще ничего! … Лишь бы была эта тяга к лицу, – она преодолеет и … победит теории, понавыдуманные разъединенными людьми для того, чтобы поддерживать разъединение. … Это исключительно трудно, тут труднейшая из задач человечества» [6, c. 263]. «Настоящее счастье человечества …будет возможно в самом деле только после того, как будущий человек сможет воспитать в себе эту способность переключения в жизнь другого человека, способность понимания ближайшего встречного человека как конкретного, ничем не заменимого в природе самобытного существа, одним словом, когда воспитается в каждом из нас  доминанта на лицо другого. Только там, где ставится доминанта на лицо другого как на самое дорогое для человека, впервые преодолевается проклятие индивидуалистического отношения к жизни, индивидуалистического миропонимания, индивидуалистической науки. И с этого момента, как открывается лицо другого, человек впервые заслуживает, чтобы о нем заговорили как о лице». [5, стр. 150].

Таким образом, теория хронотопа А.А. Ухтомского позволяет  создать   непрерывный  ряд  из трех понятий, в совокупности своей определяющих три, естественным образом связанных друг с другом в  мироздании,  состояния пространства-времени: астрономической секунды, интервала в хронотопе, определяющего внутреннее состояние  каждого единичного живого организма, и декамириады.

Понятие доминанты позволяет сформировать представление о  способе  связи отдельных единичных организмов в непрерывные живые сообщества, существующие вечно  в геологическом пространстве-времени нашей планеты.

На уровне человеческой популяции диссимметричность формы, как существенного отличия живой и косной материи, представлена фундаментальном законом   непреодолимого разделения всех людей  на два типа – мужчин и женщин.  Вместе с тем, на уровне  человеческой популяции   пространство-время представлено вечно длящейся в истории планеты  социальной реальностью, константно удерживающей в неразрывном единстве всех входящих в нее людей, как частиц социального пространства, посредством Слова.

 

Литература

1.     Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. М.: Изд-во «Лабиринт», 2000. – 640 с.

2.     Бехтерев В.М. Психика и жизнь. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1999. – 255 с.

3.     Бехтерев В.М. Объективное изучение личности. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1999. – 283 с.

4.     Вернадский В.И. Труды по философии естествознания. М.: Наука, 2000. – 504 с.

5.     Ухтомский А.А. Доминанта. СПб.: Питер, 2002. – 448 с.

6.     Ухтомский А.А. Интуиция совести: Письма. Записные книжки. Заметки на полях. СПб.; Петерб. писатель, 1996. – 528 с.

7.     Ушинский К.Д. Собрание сочинений. Т.8, Изд-во АПН РСФСР, М.-Л., 1950 г. – 775 с.

8.     Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1983. – 840 с.