|
|
Луговых Т. А. 2005 год. Март. Мое знакомство с ПМК «Социомониторинг» началось в марте 2005 года на курсах пользователей, проходивших в Психологическом центре на «Пресне». Это не было случайностью, это был закономерный этап моей профессиональной биографии. За год до этого услышала восторженный рассказ коллеги об использовании ПМК «Социомониторинг» в одном из психологических центров, о тех широчайших возможностях, которые он дает психологу-практику для анализа и прогноза той тонкой и подчас невидимой ткани школьной жизни, которая собственно и составляет бытие школьника. Меня всегда интересовал школьный класс как уникальное социальное явление. Почему одним и тем же учителям в одном классе трудно работать, а в другом легко, если по показателям интеллектуальных тестов классы примерно равны? Почему в одном классе может быть организована продуктивная работа групп на уроке, а в другом – бесконечные перепалки и оскорбления? Почему в одном классе дети с удовольствием включаются в различные классные дела, а в другом конфликтуют и часто хотят уйти? Список вопросов можно продолжить. В 1998 году, получая второе образование как психолог, в рамках своей дипломной работы я исследовала динамику и особенности образа идеального учителя у учащихся 4-9-х классов. Меня интересовали не столько вопросы возрастных и индивидуальных предпочтений (эта проблема достаточно исследована в литературе), сколько вопрос о том, есть ли различия в представлениях учащихся разных классов в одной параллели. Лонгитюдное исследование показало, что в каждом классе существует свой, особенный базовый набор признаков, который не подвержен сильным изменениям от четвёртого класса к девятому. Меня поразило, что представления самих педагогов этих классов имели больше сходства с мнениями детей, нежели с мнением коллег. Что же такое происходит за закрытыми дверями школьного класса, каким образом дети усваивают ту незримую структуру социальных отношений, с которой идут в другие пространства? И как это можно измерить? Как взвесить влияние учителя начальной школы и далее классного руководителя на отношения в классе, на стиль его жизни? А как же семья, ведь она также влияет на ребенка? Стандартные методики – социометрия (по Я. Л. Морено), личностные тесты и самые различные опросные методики – не давали ясного ответа; измерялись отдельные качества, элементы, стороны сложной социальной реальности. Но всегда оставался вопрос – как соединить эти данные вместе, какую часть реальности они проявляют? От чего зависит тот или иной результат диагностики? Как отследить изменения? Со всеми этими вопросами я и пришла на занятия пользователей технологией социомониторинга. Первые ощущения можно было описать словами М. В. Ломоносова: «Открылась бездна, звезд полна… Звездам числа нет, бездне – дна». Рефлексология Бехтерева, доминанта Ухтомского, социальная хронотопия Бахтина… Сложно. И поначалу казалось очень далеко от ежедневных запросов к психологу: «Сделайте что-нибудь с Васей, Петей – они все время дерутся, кричат, мешают вести урок… А Маша вообще может учиться в обычной школе? Может, ее куда-то перевести? А Саша все время мешает моей дочери учиться. Из-за него она не успевает. Рассадите их или вообще уберите его из класса!». При этом для всех совершенно ясно, что и Вася, и Петя – обычные и вовсе не злые мальчики. И у Маши интеллекта достаточно для усвоения программы. Каждый из них в отдельности – нормальные дети. Вот только когда они все вместе и именно с этим учителем, то начинает происходить что-то, что сильно изменяет их внутренне обычное состояние. Но что это? Вернулась с курсов, состоялся разговор с директором. Интерес есть, но управленческого запроса пока нет. Это и понятно. Обсудили вопросы внедрения, и я начала работать. Провела три замера в 8-х классах. Диаграммам – «несть числа», десятки показателей, и все это надо было обозреть, разобрать, понять. Сегодня за плечами уже пять лет работы с ПМК «Социомониторинг». 2010 год. Январь. Проводим с коллегой «дежурный» замер в 4-х классах. Надо посмотреть, с чем дети придут в 5 класс, администрация ждет наших предложений, у нее свой интерес – пора определяться с кандидатурами классных руководителей. Самим тоже интересно: очень уж своеобразные учителя в этой параллели, что получилось на выходе? Спрашиваю у детей: «Как узнать, какая погода на улице? Как одеться: потеплее или можно идти без шапки?» Вместе выясняем, что надо посмотреть на градусник, какая температура. «А как измерить температуру в вашем классе?» Приходим к выводу, что нужен какой-то особый градусник. Ага, вот теперь начинаем работать с инструкцией и карточками «частоты общения с партнером». Особенно волнует 4 логопедический класс: по положению его надо расформировывать и переводить детей в общеобразовательные классы. А там, как помню, было не очень все благополучно, двое детей, по данным предыдущего замера находились в т.н. «зоне дезадаптации». Была проведена консультация педагога. А что теперь? Открываю замер, смотрю, сравниваю. Рис.1. 4-й логопедический класс (замер 1)
Рис. 2. 4-й логопедический класс (замер 2)
Так, это радует. Вспоминаю, что делали? Учитель – работа на уроке в парах и тройках, специальные роли в выступлении класса на школьном празднике, беседы с родителями, мам привлекли к участию в школьных делах. Психолог – своя песня: упражнения на взаимодействие, рефлексия, работа в парах, работа с семьей, консультации родителей. И, конечно, постоянный обмен информацией – что происходит, к чему пришли. Проводя замеры в маленьких классах (логопедических, коррекционно-развивающих) испытываю какое-то двойственное чувство: с одной стороны, отношения настолько прозрачны, что, кажется, и замер проводить не нужно. Но дети делают это с удовольствием, значит, что-то в свои ответы они вкладывают. Потом приходят, интересуются: «А что у меня?» Что-то кольнуло взгляд в групповой статистике. Ну-ка, посмотрим, а что в других коррекционных классах? Оказывается, показатели социальной напряженности в малочисленных классах гораздо выше, чем в общеобразовательных. Сравниваю восемь таких классов, замеры разных лет. В четвертых классах КРО показатель ST равен 0,7-0,8, в общеобразовательных – 0,5-0,6. Смотрим, что дальше. В подростковых классах социальная напряженность возрастает до 0,86-0,96. Получается, пребывание в небольшом классе в целом для ребенка более энергозатратно. По всей вероятности, это связано с меньшим числом субъектов приложения энергии, большей вероятностью столкновения противонаправленных действий. Видимо, именно этим объясняется сравнительно низкая эффективность обучения классов КРО в средней школе. Большие затраты энергии на пребывание в социальной среде не способствуют эффективной институциональной деятельности. 2010 год. Февраль. Запрос завуча средней школы: что-то не так в 5Y. Учителя жалуются, трудно работать – дети не слушают, очень злы друг на друга, постоянные реплики. Антон часто плачет – его все время обижают. Много конфликтов, на переменах частые драки. До травм дело дошло. Решаем с коллегой провести небольшой опрос «Наш класс» (методика неоконченных предложений) и замер. Проводим замер, смотрим динамику: Рис. 3. 5Y класс (замер 2 октябрь)
Рис. 4. 5Y класс (замер 3 февраль)
Краткие выводы. Класс нормируется работой учителей-предметников. Социальная напряженность возросла от 0,74 до 0,85. Детям самим с собой трудно. Читаю ответы детей на вопросы методики «Неоконченные предложения», и слезы подступают: - Я думаю, что наш класс… самый плохой… недружелюбный… злой… испортился. - Учителя, работающие в нашем классе,… устали от нас… радуются, когда мы уходим… - Я мечтаю, чтобы наш класс… исправился… подружился… поумнел… стал самым лучшим… Смотрим основные психофизиологические процессы в коллективном состоянии группы: 1. Реактивные эмоциональные (образные, импульсивные) действия (процессы) (V – 50,33%) 2. Рациональные, логические действия (процессы) (V – 31.33%) 3. Рефлексивные процессы (V – 15.33%) 4. Резервированные процессы (V – 3%). Структура основных психофизиологических процессов в классе не соответствует уровню 5 класса, а в большей степени близка к нормам 2-3 класса. Снизился показатель интенсивности информационного обмена в классе от 2,48 до 1,67, что ниже возрастной нормы. Ясно, что классный руководитель не оказывает должного влияния на социальные процессы в классе. Детям плохо, трудно. И учителям с ними трудно. Разговор с классным руководителем. Ну, не нравятся они ей, не понимает их. И не хочет. Иду к завучу, к директору. Обсуждаем ситуацию. Другой кандидатуры классного руководителя в данный момент нет. Предлагаю провести психолого-педагогический консилиум. Попробуем вместе обозначить наиболее эффективные для нынешнего состояния класса приемы и методы. Моя супер-задача: продумать сценарий так, чтобы не допустить нападок в адрес классного руководителя – дать ей шанс и активизировать профессиональные педагогические ресурсы предметников. Получается! Разговор по кругу: что трудно каждому в этом классе, какие приемы срабатывают. Позитивно получилось. Выработали общую стратегию. Надеюсь, ситуация несколько смягчится. 2010 год. Май. Результат: классный руководитель, сцепив зубы, доработал до конца года. Спасибо ей, спасибо предметникам, больших конфликтов не было. Отказалась от дальнейшей работы с классом. 2010 год. Ноябрь. 6Y класс. Новый классный руководитель. Выдержала паузу, чтобы они с классом немножко приспособились друг к другу. Рис. 5. 6Y класс (замер 1 ноябрь)
Пошло движение! В сравнении видно, как изменяется конфигурация облака эллипсов. Даже у двух ярких дезадаптантов снизилась степень непринятия их классом. Надо пойти поговорить, что именно она делала – учитель очень опытный, спокойный, работает без шума. Пришла мама пятиклассницы на консультацию. Запрос: пришла познакомиться с результатами диагностики (я говорила об этом на родительском собрании). Выясняется, что на самом деле беспокоится из-за переживаний дочери по поводу отсутствия близкой подруги. Девочка домашняя, несадовская, долго привыкала к классу. Никак не получалось подружиться. Открываю Социомониторинг. По этому классу есть 3 замера, показываю маме: Рис. 6. Замер 1 (май 2007) Замер 2 (февраль 2010) Замер 3 (сентябрь 2010)
Смотрим последовательно три диаграммы, разбираем вместе значение показателей. Девочка принята классом. Но три периода этой ситуации можно описать словами «Шаг вперед, шаг назад»: когда класс принимает ее, она насторожена, боится вступать в близкий контакт, класс отступает, а она начинает стремиться к общению. Глаза мамы медленно расширяются… Она произносит: «А ведь у меня так же было…». Начинается индивидуальная работа психолога. С мамой, с девочкой. Спасибо Социомониторингу! Каким еще способом можно было в течение нескольких минут получить такую информацию! 2010 год. 19 ноября. Работаю с ПМК «Социомониторинг» 5 лет. Ежегодно мы с коллегой делаем 12-16 замеров. Накоплена большая информационная база, сегодня можно выделить типичные профили классов, которые выпускают учителя начальной школы, можно оценить динамику развития социальной среды классов, увидеть наглядно, как мастерство классного руководителя влияет на трудный класс, как зарождаются и развиваются конфликты, как повлияли на социальную среду новые педагогические технологии, применяемые учителем, как изменяется положение отдельного учащегося после проведенной с ним работы, и многое другое. У нас по-прежнему нет завуча по воспитательной работе, который бы занимался педагогическим проектированием, вел работу с классными руководителями. Но мы понимаем, какой инструмент у нас в руках, какие возможности он дает для работы в школе. Сегодня невозможно представить рабочее место психолога в школе без ПМК «Социомониторинг». И мне кажется, огромные возможности метода могут быть особенно востребованы в связи с внедрением федеральных государственных образовательных стандартов. |
||
ООО "Социомониторинг Сервис"